Понятие преступления по УК РФ, УК РСФСР 1922, 1926, 1960 гг. Субъект и объект преступления по УК РФ, УК РСФСР 1922, 1926, 1960 гг.

Статья 6 УК РСФСР 1922 г. определяла: «Преступлением признается всякое общественно опасное действие или бездействие, угрожающее основам советского строя и правопорядку, установленному рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому срою период времени» .
О том, что преступление посягает на советский строй или правопорядок, установленный рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период говорила и статья 6 УК РСФСР в редакции 1926 г. «Общественно опасным признается всякое действие или бездействие, направленное против советского строя или нарушающее правопорядок, установленный рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени» .
Признак противозаконности, на которое имелось лишь скромное указание в определении, даваемом Руководящими началами по уголовному праву 1919 г. абсолютно исчезает в определении, даваемом первым советским уголовным кодексом, что, безусловно, явилось «зеленым светом» для законодательного оправдания аналогии.
Вновь признак противозаконности появляется только в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., в статье .
В последнем советском Уголовном кодексе 1960 г. понятие преступления определялось следующим образом: «Преступлением признается предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающие на общественный строй СССР, его политическую и экономическую системы, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права и свободы граждан, все формы собственности, а равно иное, посягающее на социалистический правопорядок общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом» .
Нетрудно заметить, что помимо адемократичности (приоритет государственных интересов над личностными), данная формулировка страдает явной громоздкостью. К этому приводит попытка перечислить в определении все, охраняемые уголовным законом интересы (ценности).
Вместе с тем необходимо отметить, что наряду с законодательными определениями преступления в России в исследуемый в настоящей дипломной работе период стали появляться теоретические дефиниции преступления, вырабатываемые наукой уголовного права.
С начала советского периода развития уголовного права большая роль с идеологической точки зрения придавалась органическому обоснованию его классовой сущности, как праву нового исторического типа – праву социалистического государства. При этом в качестве аксиомы провозглашалось, что «уголовное право как правовая форма организации государственного принуждения в борьбе с преступностью всегда имеет классовый характер» . Характерным было и диаметральное противопоставление классового содержания советского уголовного права буржуазному, причем как в целом, так и относительно отдельных институтов.
Тот факт, что преступление не является и не должно являться классовым понятием (за исключением определенных исторических этапов), подтверждается не только словами Франца фон Листа о вечности и неизменности преступления. Еще в 1961 г. А.А. Пионтковский, в своей работе «Учение о преступлении по советскому уголовному праву», обосновывая классовую сущность преступления, очевидно во многом неожиданно для себя самого, приходит к выводу о том, что социальную природу преступления в социалистическом обществе нельзя характеризовать как классово опасную. По справедливому мнению ученого, это могло дать повод к неправильным выводам о том, что каждое преступление непосредственно угрожает классовым интересам, и что каждый преступник является классовым врагом. Социально правовую природу преступления, прежде всего, необходимо определять через признак общественной опасности, ибо каждое преступление, прежде всего, угрожает интересам всего общества в целом. Предположение же о том, что преступление не является классовым понятием, а значит, не является ни социально изменчивым, ни преходящим явлением, с неизбежностью приведет к выводу о том, что преступление есть вечное явление. Именно это логическое продолжение вышеуказанного вывода, которое сам ученый делать не стал, но которое вытекало из сформулированных им посылок, вызвало критику со стороны, в частности С.А. Домахина .
УК России 1996 г. в ст. 14 определяет преступление как «виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания».
Исходя из данного определения, можно выделить следующие четыре признака преступления: общественная опасность, противоправность, виновность и наказуемость.
Проведен анализ динамики определения понятий «общественная опасность», «противоправность» согласно российскому уголовному законодательству. Динамика законодательного закрепления понятия «виновность», «наказуемость» будут исследованы в п.1.4. настоящего дипломного исследования.
В курсе уголовного права ЛГУ говорится: «Противоправность есть юридическое выражение общественной опасности. Поэтому всякое противоправное деяние (в советском праве) общественно опасно, но не каждое общественно опасное деяние является обязательно противоправным. Осознание противоправности не имеет значения для признания прямого умысла, так как закон не включает сознание противоправности в формулу умысла» . Такой подход подменяет четкий и понятный термин «противоправность» исторически неопределенным и ситуационно оценочным - «общественная опасность» .
В более раннем издании, в «Советском уголовном праве», говорилось, что «общественная опасность есть социально-политическая характеристика деяния в целом. Это есть объективное общественное свойство всякого преступления. Признание советским законодательством того или иного деяния общественно-опасным определяется социалистическим государством...» . Рассмотренные характеристики общественной опасности в целом отличаются от того, каким смыслом наполняется данный термин в рамках современной теории уголовного права. Категория «общественно опасное поведение», появившись в недрах социологической школы права, «проросла» и «расцвела» на почве российской уголовно-правовой теории и законодательства, а процесс принял несколько спонтанный революционный характер.
Данное положение в отечественном законодательстве имеет своеобразную историю. В 20-е гг. представители советского уголовного права, критикуя буржуазную науку за приверженность такому формальному признаку, как противоправность, отдали предпочтение якобы не формальному, а материальному признаку общественной опасности деяния. Такой подход сохраняется и сейчас. Признак «общественная опасность» в отечественном уголовном законодательстве в формуле вины содержится с 20-х гг., обретя контекстное времени звучание в первых декретах советской власти, в Руководящих началах 1919 г. и Уголовных кодексах 1922 г.  и 1926 г . Какого-либо указания на противоправность в Кодексах не было, да и не могло быть при наличии института аналогии, которая позволяла привлекать к ответственности за деяния, не указанные в УК.
Вполне логично, что термин «общественная опасность» требовал теоретической разработки. Ученые 20 - 40-х гг., выступающие против противоправности в формуле вины, откровенно говорили, что признание сознания противоправности элементом вины не должно иметь места ввиду того, «что 1) враги народа будут ссылаться на незнание закона и 2) малосознательные элементы не знают законов» .
В целом в теории уголовного права советского периода концепция общественной опасности устоялась. «Основное содержание преступления в советском социалистическом уголовном праве - это общественная опасность деяния для социалистических общественных отношений... Понятием преступного охватываются общественно опасные деяния, посягающие на советское социалистическое государство, на личность и права граждан или нарушающие установленный социалистический правопорядок. Круг опасных деяний, признаваемых преступлениями, частично изменяется на каждом этапе социалистического строительства. На каждом новом этапе приобретает опасность ряд деяний, ранее не являвшихся опасными, усиливается опасность отдельных деяний. Наоборот, некоторые из них иногда перестают быть общественно опасными, вследствие чего исключаются из числа преступлений...» . Понимание термина «общественная опасность деяния» варьировалось от общественно-политической ситуации в стране, в результате чего понятие «общественная опасность» оказалось под несколькими слоями идеологического «мусора». Это во многом объясняет отсутствие четкой концепции «общественной опасности» в уголовно-правовой науке, единообразно раскрывающей содержание и структуру данного материального атрибута преступления. Несмотря на это, следует констатировать, что введенное в советской уголовной теории, по существу, новое понятие «общественная опасность деяния» во многом повторяло сущность понятия «противоправность деяния».
Таким образом, необходимо заключить, что в конце ХХ в. российской наукой уголовного права и законодательной практикой выработано достаточно приемлемое понятие преступления, не лишенное недостатков, однако являющееся «рабочим». При этом необходимо отметить его значительную схожесть с определениями, даваемыми в уголовных законах и доктрине уголовного права в конце XIX в. К очевидным преимуществам следует отнести: простоту законодательной дефиниции, что с одной стороны облегчает доступ к признакам, характеризующим понятие преступления, а с другой свидетельствует об экономии законодательного пространства; паритет, и вместе с тем взаимозависимость и взаимообусловленность формального и материального признаков преступления. К недостаткам - определенную несогласованность и недоработанность терминов и понятий, ими обозначаемых (деяние, общественная опасность, виновность).
Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. и УК РСФСР 1926 г. устанавливали, что уголовной ответственности подлежат несовершеннолетние, достигшие 16-летнего возраста. Статья 18 УК РСФСР 1922 г. устанавливала, что «наказание не применяется к малолетним до 14 лет, а также всем несовершеннолетним от 14 до 16 лет, в отношении которых признано возможным ограничиться мерами медико-педагогического воздействия». Статья 56 УК РСФСР 1922 г. предусматривала возможность продления срока пребывания несовершеннолетних в исправительно-трудовом учреждении впредь до исправления, но на срок, не свыше половины первоначально определенного судом срока наказания.
Основными началами уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г. были введены понятия «малолетний» и «несовершеннолетний» правонарушитель. В ст. 8 Основ раздела 2 указывалось, что к малолетним обязательно должны применяться меры медико-педагогического характера; в отношении несовершеннолетних они подлежат применению только в тех случаях, когда соответствующими органами будет признано невозможным применение к этим лицам мер социальной защиты судебно-исправительного характера.
Определение возраста, с наступлением которого «связывались понятия «малолетний» и «несовершеннолетний», а также обязательных случаев привлечения несовершеннолетних к уголовной ответственности относилось к компетенции союзных республик. Однако УК РСФСР 1926 г. не указал точного возраста уголовной ответственности несовершеннолетних. Деление на малолетних и несовершеннолетних осуществлялось лишь теоретически, в законе эти понятия отсутствовали. Но Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. более подробно определял меры социальной защиты и порядок их применения к несовершеннолетним. Особенностям назначения несовершеннолетним мер социальной защиты (наказания) было посвящено 5 статей (12, 22, 26, 50, 55), а в УК РСФСР 1922 г. - только две статьи .
Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 30 октября 1929 г. уголовная ответственность несовершеннолетних в возрасте от 14 до 16 лет была полностью исключена.
Возрастной критерий уголовной ответственности был существенно снижен в 1935 г. Постановлением ЦИК И СНК СССР от 7 апреля 1935 г. «О мерах борьбы с преступностью несовершеннолетних». С принятием данного Постановления был связан новый этап в развитии уголовного законодательства о несовершеннолетних. Характерной чертой данного этапа являлось ужесточение уголовно-правовых методов борьбы с преступностью несовершеннолетних в ущерб мерам воспитательного характера. Постановление установило возможность уголовной ответственности несовершеннолетних с применением всех мер уголовного наказания (кроме смертной казни) начиная с 12-летнего возраста, уличенных в совершении краж, в причинении насилия, телесных повреждений, увечий, в убийстве или попытках к убийству. В 30 - 40-е гг. начался период политических репрессий, и это не могло не сказаться и на уголовной политике в отношении несовершеннолетних. Как отмечает Э.Б. Мельникова, в этот период «борьба с преступностью несовершеннолетних использовалась как способ выявления врагов народа, например среди родителей» .
Большие изменения, происшедшие в обществе к концу 50-х гг., обусловили принятие нового уголовного законодательства: Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. и Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. В этих нормативных актах более полно, чем в предшествующих документах, были регламентированы и отношения, связанные с уголовной ответственностью несовершеннолетних. По УК РСФСР 1960 г. (ч. 1 ст. 10), уголовной ответственности подлежат несовершеннолетние, которым ко времени совершения преступления исполнилось 16 лет, а за некоторые преступления, перечисленные в законе, она возможна начиная с 14 лет (ч. 2 ст. 10 УК РСФСР). Статья 63 УК РСФСР предусматривала возможность применения принудительных мер воспитательного характера. В числе обстоятельств, смягчающих ответственность, было и совершение преступления несовершеннолетним (п. 7 ст. 38 УК РСФСР).
Отметим также, что были предусмотрены и специальные нормы, позволявшие учитывать возрастные особенности несовершеннолетних и на других стадиях реализации уголовной ответственности, например при отбытии наказания. Так, ст. 55 УК РСФСР закрепляла порядок условно-досрочного освобождения от наказания и замены его более мягким в отношении лиц, совершивших преступление в возрасте до 18 лет. В соответствии с положениями УК РСФСР 1960 г. к несовершеннолетним преступникам не применялась смертная казнь, а также такие меры наказания, как ссылка, высылка, помещение в тюрьму.
По действующему уголовному законодательству за некоторые преступления, общественная опасность которых может осознаваться и в более раннем возрасте, ответственность наступает с 14 лет. Перечень составов преступлений, по которым возможно привлечение к уголовной ответственности с 14 лет, исчерпывающий и содержит более 54 составов, из которых около 10 относятся к категории средней тяжести (ч. ч. 1, 2 ст. 112; ч. 1 ст. 158; ч. 1 ст. 161; ч. 1 ст. 163; ч. 1 ст. 166; ч. 2 ст. 167; ст. 207; ч. 2 ст. 213; ч. 1 ст. 267) и одно - к категории небольшой тяжести (ст. 214), остальные являются тяжкими и особо тяжкими, например убийство (ст. 105), умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111), кража (ст. 158), грабеж (статья 161), разбой (ст. 162), террористический акт (ст. 205) и другие .
С возникновением советского государства было признано необходимым сломать не только государственные, но и правовые институты. Не стала исключением и норма о невменяемости дореволюционной России (ст. 39 Уголовного Уложения 1903 г.), которая являлась образцом законодательной техники и принципиально правильного отражения такого явления как невменяемость. Так, в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР в ст. 14 указывалось: «Суду и наказанию не подлежат лица, совершившие деяние в состоянии душевной болезни и вообще в таком состоянии, когда совершившие его не отдавали отчёта в своих действиях…». Этот текст был воспроизведён с некоторыми редакционными изменениями и дополнениями в ст. 17 УК РСФСР и УССР 1922 г., где говорилось, что «наказанию не подлежат лица, совершившие преступление в состоянии хронической душевной болезни или временного расстройства душевной деятельности, или вообще в таком состоянии, когда совершившие его не могли давать отчёта в своих действиях…».
Эти кодексы прямо не говорили ни о вменяемости, ни о вине, а как видно из текста, в самой статье содержался только интеллектуальный критерий (лицо не могло давать себе отчёта в своих действиях), что, естественно, суживало само это понятие, давало возможность применять наказание к лицам, которые, отдавая себе отчёт в своих действиях, не могли ими руководить в виду наличия у них психических аномалий. Психологический критерий невменяемости вообще был поставлен позади медицинского.
В ст. 7 Основных Начал 1924 г., в ст. 11 УК РСФСР 1926 г. эти положения во многом сохраняются: «Меры судебно-исправительного характера не могут быть применены в отношении лиц, совершивших преступления в состоянии хронической душевной болезни или временного расстройства душевной деятельности, или в ином болезненном состоянии, если эти лица не могли отдавать отчёта в своих действиях и руководить ими…». Видно, что формулировка невменяемости описана более удачно, в частности, уточнена обрисовка медицинского критерия, введён волевой признак психологического критерия (не могли руководить своими действиями).
До 1997 г. «вывод о вменяемости лица» имел два способа выражения - «вменяем» или «невменяем». Иных вариантов или хотя бы градаций в пределах одного из названных вариантов действовавший в ту пору УК РСФСР не предусматривал. Положение кардинально поменялось с вступлением в силу с 1 января 1997 г. УК РФ.
В нем появилась беспрецедентная для отечественного уголовного законодательства ст. 22 («Уголовная ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости»). Нововведение стали широко именовать «ограниченной вменяемостью». Такого названия в законе нет, поэтому употреблять его в официальных документах, например в экспертных заключениях, недопустимо. Отсюда и вариант экспертного вывода - «следует считать ограниченно вменяемым» - тоже отпадает.
Вторая законодательная новелла, не известная УК РСФСР 1960 г., касается неболезненных состояний психического недоразвития («отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством»), с наличием которого у несовершеннолетнего ч. 3 ст. 20 УК РФ связывает возможность освобождения от уголовной ответственности. Причем как не исключающие вменяемости психические расстройства (ст. 22 УК), так и неболезненные состояния психического недоразвития (ч. 3 ст. 20 УК) не позволяют лицу «в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими».
В этих условиях традиционный вывод экспертов «следует считать вменяемым» потенциально стал охватывать уже не один, как прежде, а несколько вариантов психических состояний: 1) полное отсутствие болезненных расстройств или неболезненных отклонений; 2) болезненные психические расстройства, предусмотренные ст. 22 УК; 3) состояния неболезненного отставания в психическом развитии несовершеннолетнего, предусмотренные ч. 3 ст. 20 УК.
В ст. 20 УК РСФСР 1922 г. было установлено, что не подлежит наказанию уголовно наказуемое деяние, совершенное для спасения жизни, здоровья или иного личного или имущественного блага своего или другого лица от опасности, которая была неотвратима при данных обстоятельствах другими средствами, если причиненный при этом вред является менее важным по сравнению с охраняемым благом.
Как видим, основные проблемы правовой регламентации крайней необходимости были в первом Уголовном кодексе России сформулированы достаточно четко. Неудачно лишь начало статьи, в котором общественно полезная деятельность по реализации крайней необходимости именуется «уголовно наказуемым деянием», за совершение которого не назначается наказание.
По существу регламентация крайней необходимости не претерпела изменений в УК РСФСР 1926 г., но почему-то ее включили в ч. 2 ст. 13 УК, а ч. 1 этой статьи была посвящена необходимой обороне. В одной статье устанавливались два различных по своей природе обстоятельства, исключающие преступность деяния, что представляется необоснованным.
В теории уголовного права 50-70-х гг. велась оживленная дискуссия относительно института обстоятельств, исключающих преступность деяния. Итоги этой дискуссии в определенной мере были подведены в Теоретической модели Уголовного кодекса, в которой впервые была выделена самостоятельная глава, посвященная рассматриваемым обстоятельствам. Вслед за Теоретической моделью Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г. также включили самостоятельную главу об обстоятельствах, исключающих преступности деяния, дополнив перечень таким обстоятельством, как причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление.
Уголовный кодекс 1996 г., выделив рассматриваемые обстоятельства в самостоятельную главу, вполне обоснованно озаглавил ее: «Обстоятельства, исключающие преступность деяния» (гл. 8), так как наличие любого из этих обстоятельств исключает не какие-то отдельные признаки преступления, а означает отсутствие всего состава преступления в целом.
В систему таких обстоятельств действующий УК РФ включил шесть обстоятельств, исключающих преступность деяния: необходимая оборона (ст. 37); причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38); крайняя необходимость (ст. 39); физическое или психическое принуждение (ст. 40); обоснованный риск (ст. 41); исполнение приказа или распоряжения (ст. 42). Таким образом, УК РФ втрое увеличил количество обстоятельств по сравнению с УК РСФСР, чем значительно усилил как профилактическую функцию действующего УК, так и его эффективность.
УК РСФСР 1960 г. были известны лишь два рассматриваемых обстоятельства - необходимая оборона и крайняя необходимость. Однако уже 1966 году в нормативных актах, направленных на усиление борьбы с хулиганством, устанавливались новые обстоятельства, исключающие преступность деяния, - это действия по задержанию преступника.
Однако ни в союзном, ни в республиканском, законодательстве нормы о задержании преступника не было.

Похожие рефераты:

• Понятие преступления по УК РФ, УК РСФСР 1922, 1926, 1960 гг. Субъект и объект преступления по УК РФ, УК РСФСР 1922, 1926, 1960 гг.
Статья 6 УК РСФСР 1922 г. определяла: «Преступлением признается всякое общественно опасное действие или бездействие, угрожающее основам советского строя и правопорядку, установленному рабоче-...
• Понятие наказания по УК РФ, УК РСФСР 1922, 1926, 1960 гг. Субъективная и объективная сторона преступления при назначении наказания по УК РФ, УК РСФСР 1922, 1926, 1960 гг.
В Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. указывалось, что «наказание - это мера принудительного воздействия, посредством которого власть обеспечивает должный порядок общественн...
• Система и значение Особенной части уголовного законодательства по УК РФ, УК РСФСР 1922, 1926, 1960 гг.
Под системой Особенной части Уголовного кодекса принято понимать ее структуру, т.е. последовательность расположения разделов и глав (подсистем) и норм внутри глав. Структурирование системы Особенно...
• Анализ основных разделов Особенной части уголовного законодательства по УК РФ, УК РСФСР 1922, 1926, 1960 гг.
Советская уголовно-правовая доктрина объявила неприемлемыми для себя принципы буржуазного права вообще, в том числе ранее выработанные принципы построения Особенной части уголовного закона. Первый ...
• Личность подростка как субъект и объект межличностных отношений. Самоотношение

Особый интерес социальных институтов к активной, самоорганизующейся личности, которая имеет позитивный внутренний настрой, вызван пониманием того, что осознание субъектом собственной значим...